Парадигма научная. Понятия «научная парадигма» и «научная революция

Эволюционной деятельности.

Парадигма может быть абсолютной, научной, государственной, личной (индивидуальной, субъективной) и общепринятой.

К общепринятым парадигмам относятся образцовый метод принятия решений, модели мира или его частей (отраслей, областей знаний, сфер жизни и деятельности), принимаемые большим количеством людей. Примеры: благотворная парадигма конституционного курса России образца 1993 года, общая парадигма программирования .

Личная парадигма - это сущностный метод принятия решений, ментальная модель конкретного человека. Неверно бытующее утверждение, что "естественным образом она обязательно будет отличаться от общепринятой, поскольку учитывает личный опыт субъекта, а также не является полной - никто не может знать все обо всем". Дело в том, что общепринятая парадигма определяет не "знание всего", а только сущностное знание, необходимое для обеспечения эволюционной деятельности личности в социальной действительности и обретения разума.

История возникновения

С конца 60-х годов 20-го века этот термин в философии науки и социологии науки используется для обозначения исходной концептуальной схемы, модели постановки проблем и их решения, методов исследования , господствующих в течение определённого исторического периода в научном сообществе.

Первоначально слово использовалось в грамматике. Так, например, ЭСБЕ определяет этот термин следующим образом: «в грамматике слово, служащее образцом склонения или спряжения; в риторике - пример, взятый из истории и приведенный с целью сравнения».

Словарь Merriam-Webster 1900 года дает аналогичное определение его использования только в контексте грамматики или как терминам для иллюстрирующей притчи или басни.

Частные случаи

См. также

$Вставляйте\; сюда\; неотформатированный\; текст.$[[Медиа: == Example.ogg == ]]

Wikimedia Foundation . 2010 .

Смотреть что такое "Научная парадигма" в других словарях:

НАУЧНАЯ ПАРАДИГМА - универсально признанное научное достижение, обеспечивающее в течение значительного времени образцы проблем и решений сообществу ученых (Кун, 1962). Последние годы характеризуются более широким применением термина ко многим социальным проблемам,… … Евразийская мудрость от А до Я. Толковый словарь

Научная парадигма - (scientific paradigm) – универсальное, общепризнанное научное достижение, обеспечивающее в течение значительного времени образцы представления проблем и их решений сообществу учёных (Кун, 1962) … Энциклопедический словарь по психологии и педагогике

НАУЧНАЯ ПАРАДИГМА - (scientific paradigm) универсально признанное научное достижение, обеспечивающее в течение значительного времени образцы проблем и решений сообществу ученых (Кун, 1962). Кун критиковался за разнообразие смысла термина (например, по отношению к… …

Парадигма - (Paradigm) Определение парадигмы, история возникновения парадигмы Информация об определении парадигмы, история возникновения парадигмы Содержание Содержание История возникновения Частные случаи (лингвистика) Управленческая парадигма Парадигма… … Энциклопедия инвестора

У этого термина существуют и другие значения, см. Парадигма (значения). Парадигма (от др. греч. παράδειγμα, «пример, модель, образец» < παραδείκνυμι «сравниваю») в философии науки означает совокупность явных и неявных (и часто не… … Википедия

ПАРАДИГМА - (paradigm) 1. Тот или иной пример либо показательный случай концепции или теоретического подхода, например, резюме Мертона (1949), иллюстрирующее дискуссию о силе и западнях функционального анализа в социологии. В некоторых разделах философии… … Большой толковый социологический словарь

Образец или модель. Как особый термин понятие П. введено амер. методологом науки Т. Куном в кн. “Структура научных революций” (1962) для обозначения преобладающих в деятельности опр. научного сооб ва проблем и решений. П.… … Энциклопедия культурологии

Научная (от греч. paradeigma пример, образец) совокупность научных достижений, признаваемых всем научным сообществом в тот или иной период времени и служащих основой и образцом новых научных исследований. Понятие П. получило широкое… … Философская энциклопедия

НАУЧНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ радикальное изменение процесса и содержания научного познания, связанное с переходом к новым теоретическим и методологическим предпосылкам, к новой системе фундаментальных понятий и методов, к новой научной картине мира, а… … Философская энциклопедия

Парадигма - Парадигма ♦ Paradigme Особенно яркий пример или модель, служащая эталоном мышления. Так понимали слово «парадигма» (paradeigma) Платон и Аристотель; сегодня это его значение используется в эпистемологии или истории науки. Парадигма – одно из … Философский словарь Спонвиля

Книги

• Научная школа эргодизайна ВНИИТЭ , Калиничева М.М.. Монография посвящена исследованию становления и развития отечественного дизайна, его истории и современности, рассматриваются этапы создания предметно-функциональной, морфоаксиологической…

«Сдвиг парадигмы» — это один из терминов, которые все используют, но никто не понимает.

«Парадигма» - это модное слово, которым смело оперируют люди из мира науки, культуры и других областей. Однако широта использования этого термина нередко ставит обывателей в тупик. В современном смысле понятие парадигмы ввел американский историк науки Томас Кун, а сегодня оно плотно обосновалось в лексиконе «интеллектуальной элиты».

Этимология

Слово «парадигма» - это производное от греческого существительного παράδειγμα - «шаблон, пример, модель, образец», которое объединяет в себе две лексемы: παρά «возле» и δεῖγμα «показываемое, образчик, проба» - производное от глагола δείκνυμι «показываю, указываю».

Теория научных парадигм Томаса Куна

Как образно представить себе развитие науки? Можно ли в качестве иллюстрации взять, например, ведро, в которое с самого зарождения научной мысли и до сегодняшнего дня ученые всего мира скидывают «знания»? Теоретически, почему бы и нет... Но каков будет объем этого ведра? «Бездонным», - ответите вы и, вероятно, будете правы. Но можно ли сказать, что некоторая «единица» знания, попадая в это ведро, навсегда и безвозвратно обретает там свое место? Давайте не будем торопиться отвечать на этот вопрос.

Вернемся в мир материальный и обсудим, где хранятся научные знания. Откуда каждый из нас знает о том, что Земля круглая, а человек принадлежит к царству животных? Конечно же, из книг, хотя бы из учебников. Какова средняя толщина учебника? Страниц 200-300… Неужели, этого объема хватает, чтобы отразить содержание нашего бездонного сосуда, над заполнением которого люди работают уже несколько тысяч лет?

«Хватит морочить нам голову, - скажете вы, - ведь в школьных учебниках находят отражение только основы той или иной области, та база, которой достаточно для понимания элементарных закономерностей мироустройства»! И опять будете совершенно правы! Но дело в том, что если бы «попадание» любой научной идеи в наше ведро было необратимым, то учебники начинались бы с безапелляционного утверждения о том, что Земля плоская, а оканчивались бы противоречивым заявлением о том, что она-таки еще и круглая… Но на самом-то деле, будучи некогда общепризнанным научным фактом, черепахи и слоны, держащие Землю, в один прекрасный момент пулей вылетели из ведра, а на их месте воцарился шар, который, кстати, относительно недавно тоже покинул свое теплое местечко, уступив место эллипсоиду (а если идти до конца в своем занудстве, то ныне в ведре плотно обосновался геоид)!

Итак, выражаясь простыми словами, парадигма - это и есть те базовые идеи и подходы, принимаемые научным сообществом в качестве аксиом, служащие исходной точкой для дальнейших исследований.

Научные революции и смена парадигм

Мы уже договорились о том, что парадигма - это базовая идея, принимаемая как научный факт и отправная точка для исследований. Так как же получилось, что не нуждающаяся в доказательствах теория о том, что Земля плоская вдруг перестала быть актуальной? Дело в том, что согласно теории Куна, любая, даже самая устойчивая и, казалось бы, нерушимая парадигма рано или поздно сталкивается с появлением так называемых аномалий - необъяснимых явлений в рамках принятой аксиоматической базы; в этот момент наука приходит в кризисное состояние. Изначально это замечают один-два ученых в мире, начинают проверять текущую парадигму, верифицировать, находят слабые места, и, в конце концов, получается, что эти революционеры ведут альтернативные исследования в направлении, перпендикулярном современникам. Публикуют статьи, выступают на конференциях и… встречают полнейшее непонимание и неприятие коллег и общества. На том-то и погорел Джордано Бруно, кстати! А и Нильс Бор с их идеями о структуре атома долгое время считались фантазерами. Однако жизнь течет своим чередом, и семя сомнения, зароненное «оппозиционерами» из мира науки, прорастает в умах все большего числа ученых, появляются противоборствующие научные школы.

Так происходит научная революция, в результате которой рано или поздно формируется новая парадигма, а старая, как мы уже договорились, покидает насиженное место.

Примеры современных парадигм в точных науках

В современном мире изложенная Куном теория, которую мы рассмотрели ранее, выглядит чересчур упрощенной. Поясню на примере: в школе мы изучаем так называемую геометрию Евклида. Одна из основных аксиом состоит в том, что параллельные прямые не пересекаются. В конце XIX века Николай Лобачевский опубликовал работу, в которой опровергнул этот общепринятый научный постулат. Очевидно, что альтернативный взгляд был встречен не очень-то приветливо, однако нашлись и единичные сторонники этой идеи. Только более чем через сто лет геометрия Лобачевского не просто утвердилась, но и послужила основой для других неевклидовых геометрий пространственных отношений. Сейчас эти теории имеют широкое применение в физике, астрономии и др. Однако ни геометрия нашего великого соотечественника, ни другие «неевклидовы» идеи не вытеснили классическую - они ее дополнили, надстроили, то есть парадигмы существуют параллельно, описывая один и тот же объект в разных аспектах.

Подобная ситуация наблюдается и в парадигмах программирования. В отношении этой области знаний даже используется термин «полипарадигмальность».

Новые парадигмы не вымещают старые, а предлагают методы решения определенных задач с сокращением временных и финансовых затрат. При этом «старые» парадигмы остаются в строю, используясь либо как основа для новых, либо как самостоятельный комплекс инструментов. Так, например, язык программирования Python позволяет писать код, используя любую из существующих парадигм - императивную, функциональную объективно-ориентированную либо их сочетание.

Парадигмы в гуманитарных науках

В гуманитарных науках теория парадигм немного видоизменяется: парадигмы описывают не явление, а преимущественно подход к его изучению. Так, например, в лингвистике в начале прошлого века в магистральных исследованиях изучался язык в сравнительно-историческом аспекте, то есть либо описывалось изменение языка во времени, либо сравнивались разные языки. Затем в языкознании установилась системно-структурная парадигма - язык разбирался как упорядоченная система (исследования в этом русле ведутся и сейчас). На сегодняшний день считается, что господствует антропоцентрическая парадигма: исследуются «язык в человеке и человек в языке».

В современной социологии считается, что существует несколько устойчивых парадигм. Некоторые исследователи придерживаются точки зрения, что это является свидетельством кризисного состояния общества. Другие же, наоборот, утверждают мультипарадигмальность социологии (термин Джорджа Ритцера), основываясь на идее о комплексном и многоаспектном характере социальных феноменов.

Парадигма развития

Термин «парадигма» в последние десятилетия вышел за пределы употребления в куновском смысле. Все чаще можно встретить словосочетание «парадигма развития»: в названиях конференций, сборников научных статей и даже в газетных заголовках. Утвердилось это словосочетание после Конференции ООН 1992 года, посвященной проблемам окружающей среды и эволюции цивилизации. Парадигмы устойчивого развития и инновационного развития (именно в такой формулировке они были заявлены на конференции) по сути являются взаимодополняющими и взаимосвязанными концепциями прогресса мирового уклада. Общая идея заключается в том, что при условии достижения постоянного экономического роста внутренняя политика государства должна быть направлена на развитие человеческого потенциала, сохранения и/или восстановления экологии путем внедрения научно-технических разработок.

Личностная парадигма

Термин «личностная парадигма» - это (простыми словами) система представлений отдельного человека об окружающей действительности. В науках о человеке в этом же значении используется понятие «картина мира». Личностная парадигма зависит от большого количества факторов, начиная от исторического (эпоха, в которую живет человек) и географического, заканчивая моральными принципами и индивидуальным жизненным опытом. То есть каждый из нас является носителем уникальной личностной парадигмы.

Другие значения слова «парадигма»

В лингвистике термин «парадигма» укоренился до популяризации Куном и может включать в себя несколько значений:

• «ассортимент» отдельной грамматической категории. Например, парадигма числа в русском языке значительно уже, чем в английском и включает настоящее, прошедшее и будущее время (сравните с разнообразием системы времен глаголов английском языке);
• система изменения форм слова в соответствии с грамматическими категориями, например, спряжением или склонением и др.

В истории под парадигмой и ее сменой довольно часто, особенно в западной традиции, понимаются значимые события, круто меняющие уклад жизни, в частности, аграрная и индустриальная революции. Сейчас говорят о цифровой исторической парадигме.

Можно выделить, по меньшей мере, три аспекта парадигмы:

Парадигма - это наиболее общая картина рационального устройства природы, мировоззрение;

Парадигма - это дисциплинарная матрица, характеризующая совокупность убеждений, ценностей, технических средств и т. д., которые объединяют специалистов в данное научное сообщество;

Парадигма - это общепризнанный образец, шаблон для решения задач-головоломок.

Научная парадигма - понятие введено американским физиком и историком науки Томасом Куном, который выделял различные этапы в развитии научной дисциплины:

допарадигмальный (предшествующий установлению парадигмы);

господства парадигмы (т. н. «нормальная наука»);

кризис нормальной науки;

научной революции, заключающейся в смене парадигмы, переходе от одной к другой.

Согласно Куну, парадигма - это то, что объединяет членов научного сообщества и, наоборот, научное сообщество состоит из людей, признающих определенную парадигму. Как правило, парадигма фиксируется в учебниках, трудах ученых и на многие годы определяет круг проблем и методов их решения в той или иной области науки, научной школе. К парадигме можно отнести, например, взгляды Аристотеля, ньютоновскую механику и тому подобные вещи.

«Под парадигмами я подразумеваю признанные всеми научные достижения, которые в течение определенного времени дают научному сообществу модель постановки проблем и их решений»

«Вводя этот термин, я имел в виду, что некоторые общепринятые примеры фактической практики научных исследований - примеры, которые включают закон, теорию, их практическое применение и необходимое оборудование, - все в совокупности дают нам модели, из которых возникают конкретные традиции научного исследования»

4. Способы реконструкции научной истории (Имре Лакатос)

Индуктивизм

Каждая методология имеет свои особые эпистемологические и логические проблемы. Индуктивизм, например, должен надежно установить истинность “фактуальных” суждений и обоснованность индуктивных выводов. Некоторые философы столь озабочены решением своих эпистемологических и логических проблем, что так и не достигают того уровня, на котором их могла бы заинтересовать реальная история науки. Если действительная история не соответствует их стандартам, они, возможно, с отчаянной смелостью предложат начать заново все дело науки. Другие принимают то или иное сомнительное решение своих логических и эпистемологических проблем без доказательства и обращаются к рациональной реконструкции истории, не осознавая логико-эпистемологической слабости (или даже несостоятельности) своей методологии.

Индуктивистский критицизм, по существу, скептичен: он стремится показать, что суждение не доказано - то есть является псевдонаучным, -а не то, что оно ложно. Когда историк-индуктивист пишет предысторию некоторой научной дисциплины, ему весьма трудно в этом случае проводить свой критицизм. Поэтому период раннего средневековья - когда люди находились в плену “недоказанных идей” - он часто объясняет с помощью некоторых “внешних воздействий”, как это делает, например, социально-психологическая теория о сдерживающем влиянии на развитие науки католической церкви.

Историк-индуктивист признает только два вида подлинно научных открытий: суждения о твердо установленных фактах и индуктивные обобщения. Они, и только они, составляют, по его мнению, спинной хребет внутренней истории науки. Когда индуктивист описывает историю, он разыскивает только их - в этом состоит для него вся проблема. Лишь после того, как он найдет их, он начинает построение своей прекрасной пирамиды. Научные революции, согласно представлениям индуктивиста, заключаются в разоблачении иррациональных заблуждений, которые следует изгнать из истории науки и перевести в историю псевдонауки, в историю простых верований: в любой данной области подлинно научный прогресс, по его мнению, начинается с самой последней научной революции.

Существует радикальная ветвь индуктивизма, представители которой отказываются признавать любое внешнее влияние на науку -интеллектуальное, психологическое или социологическое. Признание такого влияния, считают они, приводит к недопустимому отходу от истины. Радикальные индуктивисты признают только тот отбор, который случайным образом производит ничем не отягощенный разум. Радикальный индуктивизм является особым видом радикального интернализма, согласно которому следует сразу же отказаться от признания научной теории (или фактуального суждения), как только установлено наличие некоторого внешнего влияния на это признание: доказательство внешнего влияния обесценивает теорию. Однако, поскольку внешние влияния существуют всегда, радикальный интернализм является утопией и в качестве теории рациональности разрушает сам себя.

Когда историк-индуктивист радикального толка сталкивается с проблемой объяснения того, почему некоторые великие ученые столь высоко оценивали метафизику и почему они считали свои открытия важными по тем причинам, которые с точки зрения индуктивизма являются весьма несущественными, то он относит эти проблемы “ложного сознания” к психопатологии, то есть к внешней истории.

Конвенционализм

Конвенционализм допускает возможность построения любой системы классификации, которая объединяет факты в некоторое связное целое. Конвенционалист считает, что следует как можно дольше сохранять в неприкосновенности центр такой системы классификации: когда вторжение аномалий создает трудности, надо просто изменить или усложнить ее периферийные участки. Однако ни одну классифицирующую систему конвенционалист не рассматривает как достоверно истинную, а только как “истинную по соглашению” (или, может быть, даже как ни истинную, ни ложную). Представители революционных ветвей конвенционализма не считают обязательным придерживаться некоторой данной системы: любую систему можно отбросить, если она становится чрезмерно сложной и если открыта более простая система, заменяющая первую эпистемологически, и особенно логически этот вариант конвенционализма несравненно проще индуктивизма: он не нуждается в обоснованных индуктивных выводах. Подлинный прогресс науки, согласно конвенционализму, является кумулятивным и осуществляется на прочном фундаменте “доказанных” фактов изменения же на теоретическом уровне носят только инструментальный характер. Теоретический “прогресс” состоит лишь в достижении удобства (“простоты”), а не в росте истинного содержания Можно, конечно, распространить революционный конвенционализм и на уровень “фактуальных” суждений. В таком случае “фактуальные” суждения также будут приниматься на основе решения, а не на основе экспериментальных “доказательств”. Но если конвенционалист не хочет отказаться от той идеи, что рост “фактуальной” науки имеет некоторое отношение к объективной, фактуальной истине, то в этом случае он должен выдумать некий метафизический принцип, которому должны удовлетворять его правила научной игры. Если же он не сделает этого, ему не удастся избежать скептицизма или по крайней мере одной из радикальных форм инструментализма.

Революционный конвенционализм зародился как философия науки бергсонианства, девизом которой была свобода воли и творчества. Кодекс научной честности конвенционалиста менее строг, чем кодекс индуктивиста: он не налагает запрещения на недоказанные спекуляции и разрешает построение систем на основе любой фантастической идеи. Кроме того, конвенционализм не клеймит отброшенные системы как ненаучные: конвенционалист считает гораздо большую часть реальной истории науки рациональной (“внутренней”), чем индуктивист.

Для историка-конвенционалиста главными научными открытиями являются прежде всего изобретения новых и более простых классифицирующих систем. Поэтому он постоянно сравнивает такие системы в отношении их простоты: процесс усложнения научных классифицирующих систем и их революционная замена более простыми системами-вот что является основой внутренней истории науки в его понимании.

Конвенционалистская историография не может рационально объяснить, почему определенные факты в первую очередь подвергаются исследованию и почему определенные классифицирующие системы анализируются раньше, чем другие, в тот период, когда их сравнительные достоинства еще неясны. Таким образом, конвенционализм, подобно индуктивизму, совместим с различными дополнительными по отношению к нему “внешними” эмпирическими программами.

И наконец, историк-конвенционалист, как и его коллега индуктивист, часто сталкивается с проблемой “ложного сознания”. Например, согласно конвеннцианализму, великие ученые приходят к своим теориямм- “фактически” благодаря взлету своего воображения Однако почему же они так часто утверждают, будто выпели свои теории из фактов? Конвенционалнстская рациональная реконструкция истории науки часто отличается от реконструкции, производимой великими учеными: проблемы ложного сознания историк-конвенционалист просто передает “экстерналисту” .

Методологический фальсификационизм

Современный фальсификационизм возник в результате логико-эпистемологической критики в адрес индуктивизма и конвенционализма дюгемовского толка. Критика позиции индуктивизма опиралась на то, что обе его фундаментальные предпосылки, а именно то, что фактуальные суждения могут быть “выведены” из фактов и что существуют обоснованные индуктивные (с увеличивающимся содержанием) выводы, сами являются недоказанными и даже явно ложными. Дюгем же был подвергнут критике на основании того, что предлагаемое им сравнение интуитивной простоты теорий является лишь делом субъективного вкуса и поэтому оно настолько двусмысленно, что не может быть положено в основу серьезной критики научных теорий. Новую - фальсификационистскую - методологию предложил Поппер в своей работе “Логика научного исследования” (1935). Эта методология представляет собой определенный вариант революционного конвенционализма: основная особенность фальсификационистской методологии состоит в том, что она разрешает принимать по соглашению фактуальные, пространственно-временные единичные “базисные утверждения”, а не пространственно-временные универсальные теории. Согласно фальсификационистскому кодексу научной честности, некоторая теория является научной только в том случае, если она может быть приведена в столкновение с каким-либо базисным утверждением, и теория должна быть устранена, если она противоречит принятому базисному утверждению. Поппер выдвинул также еще одно условие, которому должна удовлетворять теория для того, чтобы считаться научной: она должна предсказывать факты, которые являются новыми, то есть неожиданными с точки зрения предыдущего знания. Таким образом, выдвижение нефальсифицируемых теорий или ad hoc гипотез (которые не дают новых эмпирических предсказаний) противоречит попперовскому кодексу научной честности, так же как выдвижение недоказанных теорий противоречит кодексу научности (классического) индуктивизма.

Однако теории, дополняющие фальсификационизм, не обязаны ограничиваться рассмотрением только чисто интеллектуальных влияний. Следует подчеркнуть (вслед за Агасси), что фальсификационизм в не меньшей степени, чем индуктивизм, совместим с воззрениями о влиянии внешних факторов на научный прогресс. Единственное различие в этом отношении между индуктивизмом и фальсификационизмом состоит в том, что, в то время как для первого “внешняя” теория призвана объяснять открытие фактов, для второго она должна объяснять изобретение научных теорий, так как выбор фактов (то есть выбор “потенциальных фальсификаторов”) для фальсификациониста прежде всего детерминирован внутренне, то есть соответствующими теориями.

Для историка-фальсификациониста особую проблему представляет “ложное сознание” - “ложное”, конечно, с точки зрения его теории рациональности. Почему, например, некоторые ученые считают решающие эксперименты скорее позитивными и верифицирующими, чем негативными и фальсифицирующими? Для решения этих проблем именно фальсификационист Поппер разработал - лучше, чем кто-либо до него, - концепцию о расхождении объективного знания (в его “третьем мире”) с искаженными отображениями этого знания в индивидуальном сознании. Тем самым он открыл путь для проведения моего различения между внутренней и внешней историей.

Методология научно исследовательских программ

Согласно моей методологической концепции, исследовательские программы являются величайшими научными достижениями и их можно оценивать на основе прогрессивного или регрессивного сдвига проблем; при этом научные революции состоят в том, что одна исследовательская программа (прогрессивно) вытесняет другую. Эта методологическая концепция предлагает новый способ рациональной реконструкции науки. Выдвигаемую мною методологическую концепцию легче всего изложить, противопоставляя ее фальсификационизму и конвенционализму, у которых она заимствует существенные элементы.

У конвенционализма эта методология заимствует разрешение рационально принимать по соглашению не только пространственно-временные единичные “фактуальные утверждения”, но также и пространственно-временные универсальные теории, что дает нам важнейший ключ для понимания непрерывности роста науки. В соответствии с моей концепцией фундаментальной единицей оценки должна быть не изолированная теория или совокупность теорий, а “исследовательская программа”. Последняя включает в себя конвенционально принятое (и поэтому “неопровержимое”, согласно заранее избранному решению) “жесткое ядро” и “позитивную эвристику”, которая определяет проблемы для исследования, выделяет защитный пояс вспомогательных гипотез, предвидит аномалии и победоносно превращает их в подтверждающие примеры - все это в соответствии с заранее разработанным планом. Ученый видит аномалии, но, поскольку его исследовательская программа выдерживает их натиск, он может свободно игнорировать их. Не аномалии, а позитивная эвристика его программы - вот что в первую очередь диктует ему выбор проблем. И лишь тогда, когда активная сила позитивной эвристики ослабевает, аномалиям может быть уделено большее внимание. В результате методология исследовательских программ может объяснить высокую степень автономности теоретической науки, чего не может сделать несвязанная цепь предположений и опровержений наивного фальсификациониста. То, что для Поппера, Уоткинса и Агасси выступает как внешнее, метафизическое влияние на науку, здесь превращается во внутреннее - в “жесткое ядро” программы.

Необходимо указать на то, что методология научно-исследовательских программ является гораздо более зубастой, чем конвенционализм Дюгема: вместо того чтобы отдавать решение вопроса, когда следует отказаться от некоторой “структуры”, на суд неясного дюгемовского здравого смысла, я ввожу некоторые жесткие попперовские элементы в оценку того, прогрессирует ли некоторая программа или регрессирует и вытесняет ли одна программа другую, то есть я даю критерии прогресса и регресса программ, а также правила устранения исследовательских программ в целом. Исследовательская программа считается прогрессирующей тогда, когда ее теоретический рост предвосхищает ее эмпирический рост, то есть когда она с некоторым успехом может предсказывать новые факты (“прогрессивный сдвиг проблем”); программа регрессирует, если ее теоретический рост отстает от ее эмпирического роста, то есть когда она дает только запоздалые объяснения либо случайных открытий, либо фактов, предвосхищаемых и открываемых конкурирующей программой (“регрессивный сдвиг проблем”). Если исследовательская программа прогрессивно объясняет больше, нежели конкурирующая, то она “вытесняет” ее и эта конкурирующая программа может быть устранена (или, если угодно, “отложена).

(В рамках исследовательской программы некоторая теория может быть устранена только лучшей теорией, то есть такой теорией, которая обладает большим эмпирическим содержанием, чем ее предшественница, и часть этого содержания впоследствии подтверждается. Для такого замещения одной теории лучшей первая теория не обязательно должна быть “фальсифицирована” в попперовском смысле этого термина. Таким образом, научный прогресс выражается скорее в осуществлении верификации дополнительного содержания теории, чем в обнаружении фальсифицирующих примеров. Эмпирическая “фальсификация” и реальный “отказ” от теории становятся независимыми событиями. До модификации теории мы никогда не знаем, как бы она могла быть “опровергнута”, и некоторые из наиболее интересных модификаций обусловлены “позитивной эвристикой” исследовательской программы, а не аномалиями. Одно только это различие имеет важные следствия и приводит к рациональной реконструкции изменений в науке, совершенно отличной от реконструкции, предложенной Поппером.)

Подобно любой другой методологической концепции, методология научно-исследовательских программ выдвигает свою историографическую исследовательскую программу. Историк, руководствующийся этой программой, будет отыскивать в истории конкурирующие исследовательские программы, прогрессивные и регрессивные сдвиги проблем. Там, где историк дюгемовского толка видит революцию единственно в простоте теории (как, например, в случае революции Коперника-), он будет находить длительный процесс вытеснения прогрессивной программой программы регрессирующей. Там, где фальсификационист видит решающий негативный эксперимент, он будет “предсказывать”, что ничего подобного не было, что за спиной любого якобы решающего эксперимента, за каждым видимым столкновением между теорией и экспериментом стоит скрытая война на истощение между двумя исследовательскими программами, И только позднее - в фальсификационистской реконструкции - исход этой войны может быть связан с проведением некоторого “решающего эксперимента”.

Подобно любой другой теории научной рациональности, методология исследовательских программ должна быть дополнена эмпирической внешней историей. Никакая теория рациональности никогда не сможет дать ответ на вопросы о том, почему определенные научные школы в генетике отличаются друг от друга или вследствие каких причин зарубежная экономическая помощь стала весьма непопулярной в англосаксонских странах в 60-х годах нашего столетия. Более того, для объяснения различной скорости развития разных исследовательских программ мы можем быть вынужденными обратиться к внешней истории. Рациональная реконструкция науки (в том смысле, в котором я употребляю этот термин) не может быть исчерпывающей в силу: того, что люди не являются полностью рациональными. существами, и даже тогда, когда они действуют рационально, они могут иметь ложные теории относительно собственных рациональных действий.

Большинство историков до сих пор стремится рассматривать решение некоторых важных проблем истории науки как монополию экстерналистов. Одной из них является проблема весьма частых одновременных научных открытий. То, что считается “открытием”, и в частности великим открытием, зависит от принятой методологии. Для индуктивиста наиболее важными открытиями являются открытия фактов, и, действительно, такие открытия часто совершаются одновременно нескольким учеными. Для фальсификациониста великое открытие состоит скорее в открытии некоторой теории, нежели в открытии факта. Как только теория открыта (или, скорее, изобретена), она становится общественным достоянием, и нет ничего удивительного в том, что несколько людей одновременно будут проверять ее и одновременно сделают (второстепенные) фактуальные открытия. Таким образом, ставшая известной теория выступает как призыв к созданию независимо проверяемых объяснений более высокого уровня. Например, если уже известны эллипсы Кеплера и элементарная динамика Галилея, то одновременное “открытие” закона обратной квадратичной зависимости не вызовет большого удивления: поскольку проблемная ситуация известна, одновременные решения можно объяснить исходя из чисто внутренних оснований. Однако открытие новой проблемы нельзя объяснить столь же легко. Если историю науки понимают как историю конкурирующих исследовательских программ, то большинство одновременных открытий - теоретических или фактуальных - объясняются тем, что исследовательские программы являются общим достоянием и в различных уголках мира многие люди работают по этим программам, не подозревая о существовании друг друга. Однако действительно новые, главные, революционные открытия редко происходят одновременно. Некоторые якобы одновременные открытия новых программ лишь кажутся одновременными благодаря ложной ретроспекции: в действительности это разные открытия, только позднее совмещенные в одно.

Внутренняя и внешняя история

Так, внутренняя история для индуктивизма состоит из признанных открытий несомненных фактов и так называемых индуктивных обобщений. Внутренняя история для конвенционализма складывается из фактуальных открытий, создания классифицирующих систем и их замены более простыми системами. Внутренняя история для фальсификационизма характеризуется обилием смелых предположений, теоретических улучшений, имеющих всегда большее содержание, чем их предшественники, и прежде всего - наличием триумфальных “негативных решающих экспериментов”. И наконец, методология исследовательских программ говорит о длительном теоретическом и эмпирическом соперничестве главных исследовательских программ, прогрессивных и регрессивных сдвигах проблем и о постепенно выявляющейся победе одной программы над другой.

Каждая рациональная реконструкция создает некоторую характерную для нее модель рационального роста научного знания. Однако все эти нормативные реконструкции должны дополняться эмпирическими теориями внешней истории для того, чтобы объяснить оставшиеся нерациональные факторы. Подлинная история науки всегда богаче ее рациональных реконструкций. Однако рациональная реконструкция, или внутренняя история, является первичной, а внешняя история - лишь вторичной, так как наиболее важные проблемы внешней истории определяются внутренней историей. Внешняя история либо дает нерациональное объяснение темпов локализации, выделения и т. п. исторических событий, интерпретированных на основе внутренней истории, либо - если зафиксированная история значительно отличается от своей рациональной реконструкции - она дает эмпирическое объяснение этого отличия. Однако рациональный аспект роста науки целиком объясняется некоторой логикой научного исследования.

Какую бы проблему ни хотел решить историк науки, он прежде всего должен реконструировать интересующий его участок роста объективного научного знания, то есть важную для него часть “внутренней истории”. Как было показано ранее, решение вопроса о том, что составляет для него внутреннюю историю, зависит от его философских установок - неважно, осознает он этот факт или нет. Большинство теорий роста знания являются теориями роста безличностного знания. Является ли некоторый эксперимент решающим или нет, обладает ли гипотеза высокой степенью вероятности в свете имеющихся свидетельств или нет, выступает ли сдвиг проблемы прогрессивным или не является таковым - все это ни в малейшей степени не зависит от мнения ученых, от личностных факторов или от авторитета. Для любой внутренней истории субъективные факторы не представляют интереса. “Историк-интерналист”, анализирующий, например, программу Проута, должен зафиксировать ее жесткое ядро (то, что атомные веса чистых химических элементов являются целыми числами) и ее позитивную эвристику (заключающуюся в том, чтобы ниспровергнуть и заменить ошибочные теории того времени, используемые при измерениях атомных весов). Исторически эта программа была осуществлена.

Историк-интерналист” не будет понапрасну тратить время на обсуждение мнения Проута о том, что если бы “экспериментальная техника” его времени применялась “аккуратно” и экспериментальные результаты интерпретировались правильно, то аномалии тотчас бы оказались лишь простыми иллюзиями. “Историк-интерналист” будет рассматривать этот исторический факт как факт “второго мира”, являющийся только искажением своего аналога в “третьем мире”. Почему возникают такие искажения - это не его дело, в примечаниях он может передать на рассмотрение экстерна-листа проблему выяснения того, почему некоторые ученые имеют “ложные мнения” о том, что они делают.

Таким образом, в построении внутренней истории историк науки в высшей степени разборчив: он будет пренебрегать всем, что является иррациональным в свете его теории рациональности. Однако этот нормативный отбор еще не дает полной рациональной реконструкции. Так, например, сам Проут никогда не формулировал <проутианскую программу”: проутианская программа не есть программа Проута. Не только “внутренний” успех или “внутреннее” поражение некоторой программы, но часто даже ее содержание можно установить только ретроспективно. Внутренняя история представляет собой не только выбор методологически интерпретированных фактов, иногда она дает их радикально улучшенный вариант. Это можно проиллюстрировать на примере программы Бора. В 1913 году Бор не мог даже думать о возможности существования спина электрона. То, чем он располагал в тот период, было более чем достаточно и без спина. Тем не менее историк, ретроспективно описывающий боровскую программу, мог бы включить в нее спин электрона, так как это понятие естественно включается в первоначальный набросок его программы. Бор мог сослаться на него в 1913 году. Почему он не сделал этого - интересная проблема, достойная специального исследования. (Такого рода проблемы могут быть решены либо внутренне - посредством указания на рациональные основания в росте объективного, внеличностного знания, либо внешне - указанием на психологические причины в развитии личных убеждений самого Бора.)

Один из способов фиксации расхождений между реальной историей и ее рациональной реконструкцией состоит в том, чтобы изложить внутреннюю историю в основном тексте, а в примечаниях указать, как “неправильно вела себя” реальная история в свете ее рациональной реконструкции.

В последнее время объемистые работы были посвящены вопросу о том, является ли современная наука чисто европейским явлением, и если да, то почему это так. Однако такие исследования обречены на блуждание в потемках до тех пор, пока понятие “наука” не получит ясного определения в рамках некоторой нормативной философии науки. Одна из наиболее интересных проблем внешней истории состоит в том, чтобы уточнить психологические и, конечно, социальные условия, необходимые (но, конечно, всегда недостаточные) для научного прогресса, однако в самой формулировке этой “внешней” проблемы должна принимать участие некоторая методологическая теория, некоторое определение науки. История науки есть история событий, выбранных и интерпретированных некоторым нормативным образом. И если это так, то проблема оценки конкурирующих логик научного исследования и, следовательно, конкурирующих реконструкций истории - проблема, на которую до сего времени не обращали внимания,-приобретает первостепенное значение.

- это образцы постановки проблем и решения задач, которых придерживается то или иное научное сообщество при исследовании природы ка- кого-либо явления. Научная парадигма включает также набор понятий и технических средств для наблюдения и объяснения явлений. Научные парадигмы свидетельствуют о научных достижениях, которые: 1) определенным сообществом полагаются как основание исследовательской деятель-
ности (т. е. они задают направление исследовательской деятельности); 2) имеют нерешенные внутренние проблемы (носят открытый характер). Понятие парадигмы показывает, что наука как вид деятельности предполагает наличие сообществ. Понятие парадигмы предложено Т. Куном, но в современной философии науки, вопрос о необходимости использования этого понятия при построении истории науки является дискуссионным. В рамках одной дисциплины может существовать несколько парадигм, так как прикладные исследования и поиск решения задач продолжаются даже тогда, когда парадигмы меняются. Так, напр., уравнения классической механики используются для решения некоторых прикладных задач, хотя тот способ объяснения мира, который она предлагает, научное сообщество уже не может принять целиком.
Парадигмы возникают только в развитой науке, когда сообщество ученых готово принять некоторую теорию в качестве основы для исследований. Т. Кун выявляет также допарадигмальный период развития науки, когда сосуществуют различные способы объяснения какого-либо явления, различные научные школы, имеющие несовместимые точки зрения по принципиально важным вопросам. Например, до к. XVII в., т. е. до возникновения первых парадигм, не существовало единой физической точки зрения на природу света, но существовало несколько школ, различным образом представлявших природу этого явления: для одних ученых свет был свойством среды, которая находится между субъектом и объектом, для других - свойством материальных тел, для третьих - восприятие света зависело только от способностей человеческого глаза. Однако в современной физике, прошедшей этап формирования парадигм, существует общепринятая точка зрения на природу света - корпуску- лярно-волновая теория, и все исследования в данной области развивают и поддерживают ее. Однако современные открытия в области оптики выражены на языке, не понятном широкой общественности; теории допара- дигмального периода были доступны широким массам. Таким образом, одним из главных признаков формирования парадигмы является эзотеричность исследований, проводимых в ее рамках.
Можно говорить о трех основных функциях парадигмы в науке:

1. объединение отдельных групп ученых в научное сообщество, задачей которого становится организация и проведение исследований, а целью - обеспечение научного прогресса;
2. парадигма в науке позволяет экономить усилия, поскольку избавляет ученого от необходимости определения исходных понятий и принципов (эта функция выполняется, только если парадигма принимается без доказательств);
3. позволяет с легкостью решать задачи, так как дает возможность обнаруживать сходства между известными и неизвестными ситуациями.

Складывание парадигмы влечет за собой появление т. н. «нормальной науки», в рамках которой производится исследование явлений и разработка теорий, которые принимает данная парадигма. В данный период ученые лишь уточняют теорию, решая, по сути, однотипные задачи и не дискутируя по мировоззренческим вопросам. Предполагается, что научная картина уже сформирована и все основные проблемы решены.

Парадигма предполагает как строго определенный набор фактов, так и правила проведения экспериментов и наблюдений, что позволяет ставить и решать новые частные задачи, а также путем накопления эмпирического материала расширять сферу применения общепринятой теории. Кроме того, парадигма влияет и на философские воззрения, поскольку способствует складыванию картины мира. Этот уровень функционирования парадигмы называется метафизическим, поскольку убеждения ученых не подтверждаются опытом, как, собственно, и положения, которые противоположны им. Так, приходится принять одно из двух положений: вещи либо состоят из качествен-
но однородных атомов, находящихся в пустоте, либо из материи и сил, которые на нее воздействуют. В рамках одной парадигмы эти положения не могут сосуществовать. Парадигма представляет собой замкнутую систему, в которой не заложены условия развития, поэтому любые значительные изменения происходят в результате научных революций, необходимыми условиями которых являются научные открытия и новые теории.
Концепцию научных парадигм Т. Куна подверг критике К. Поппер, который считал, что парадигма - это лишь господствующая теория, которая не предполагает необходимости исследований, тормозит развитие науки и не является существенным ее элементом. Принятие же какой-либо парадигмы сообществом ученых вообще исключает научную деятельность, которая состоит исключительно в том, чтобы производить новые теории. Те, кто решает задачи в рамках парадигмы, не являются учеными в собственном смысле, а могут называться лишь «прикладниками».
/7. Г. Крюкова

Научная парадигма - это совокупность фундаментальных достижений в данной области науки, задающих общепризнанные образцы, приме­ры научного знания, проблем и методов их исследования и признаю­щихся в течение определенного времени научным сообществом как основа его дальнейшей деятельности.

Принимаемая в качестве парадигмы теория должна казаться предпочтительнее конкурирующих с ней других теорий, но она вовсе не обязана объяснять все факты и отвечать на все вопросы.

Деятельность ученых в допарадигмальный период развития науки менее систематична и подвержена многим случайностям.

Когда создается новая парадигма, прежние школы постепенно исчезают. Часто при создании новой парадигмы возникают новые журналы, требования о новых курсах в университетах, и новая парадигма укрепляется, если лучше, чем старые, разрешает вопросы науки.

Научное знание – это рациональное знание, отвечающее строгим требованиям логического (формального) описания самого знания, методов его получения, используемого инструментария, критериев для оценки истинности и включенное в контекст той или иной научной теории.

Формы представления научного знания, эталоны научности, нормы и средства исследовательской деятельности исторически относительны и развиваются вместе с развитием культуры и общественного сознания в целом.

Стадии развития науки:

1. Замкнутая теоретическая наука - (пример - учение Пифагора) -научное знание выступает в форме особой (новой по отношению к предметному миру) реальности идеализированных сущностей, прежде всего, чисел и геометрических форм. Работа с этой реальностью означала особую форму научной деятельности (в Древней Греции еще не отделенную от философской). Научное знание в пифагоризме превращалось в самоценность, а его задачи не были связаны с запросами практики.

2. Фактуально-описательная наука – (пример: система научного знания Аристотеля). Фактуально-описательной науке свойственна установка на изучение реальных объектов в окружающем человека мире, их классификацию и систематическое описание. Натуралистичность такого научного подхода проявлялась в том, что изучаемый объект понимался как не зависящий от акта познания.

3. Синтез первого и второго научного подхода был осуществлен в науке Нового времени (17 в.), когда произошла первая научная революция (Г. Галилей, Н. Коперник, И. Кеплер, И. Ньютон и др.). Элементами, фактами науки стали признаваться не любые чувственно воспринимаемые события, а факты особые, истолкованные (поддающиеся интерпретации) в контексте определенной теории.

Впервые эмпирическая область науки строилась как особый слой научной картины мира, в которой функционируют идеальные объекты нового типа - теоретические конструкты и научные модели, в которых отражены существенные стороны и связи реальных объектов. Эти модели строятся на допущениях и идеализациях типа: прямолинейное движение, идеальный газ, пустое пространство, абсолютный вакуум и т.п., которые одновременно и упрощают, и усложняют картину мира. Возможно, наиболее важным приобретением науки Нового времени является появление экспериментального метода, формулирование норм и правил научного экспериментирования. Происходит технологизация мышления, возникает инженерно-конструктивный тип познания, в котором взаимодействие с реальным объектом опосредствовано идеальным объектом (теоретическим конструктом).

На этой стадии развития науки появляется установка не только на познание, но и на преобразование мира с помощью определенных технологических операций.

В основе первой научной революции лежало соединение математических методов с эмпирическими исследованиями, что впервые привело к возникновению собственно теоретической науки – науки классической.

Классическая наука (классическое естествознание) - система знаний и способов его получения, построенная на абстракции познающего субъекта, вынесенного за пределы самого процесса познания и познаваемого объекта.

4.Вторая научная революция произошла в 18 в . – первой половине 19 в. , когда возникло дисциплинарное строение науки. Механистическая картина мира потеряла статус общенаучной, специфические картины мира появились в биологии, химии и других областях знаний. Началась дисциплинарная дифференциация идеалов и норм научного знания. Резко возросла производительная сила науки, научные знания стали превращаться в товар, имеющий рыночную цену и приносящий прибыль при его производственном потреблении. Начала складываться система прикладных и инженерно-технических наук, играющих роль посредника между фундаментальными знаниями и производством. Происходила дифференциация и специализация различных форм научной деятельности, складывались соответствующие им научные сообщества.

5.Третья научная революция, полностью преобразовавшая идеалы и нормы научного познания, произошла вконце 19 – начале 20 в. Радикальное изменение картины мира началось еще раньше с открытия электричества, когда было введено представление о поле силы, заполняющем пространство между объектами. Именно различные виды взаимодействий между объектами заняли центральное место в новой картине мира – сформировалась новая (неклассическая) парадигма естествознания.

Неклассическая наука (неклассическое естествознание) – система знаний и способов их получения, основанная на представлениях, что сам процесс и продукты познания нельзя абстрагировать от процедур и средств (включая научные теории), с помощью которых мы познаем мир.

Широкое развитие получает философия позитивизма (О. Конт, Г. Спенсер и др.).

Позитивизм – направление философской мысли, переоценивающее роль непосредственного опыта, требующее прямой эмпирической проверки каждого отдельного утверждения и принижающего роль теоретического знания (особенно философского). Критерием истинности выступает опыт, узко понимаемый как совокупность чувственных переживаний. Эмпиризм и исчисление логики высказываний являются для позитивизма основными критериями научного знания.

Для любой разновидности эмпиризма как единственной методологической платформы научного познания стали характерны:

Абсолютизация роли эмпирических данных, их сбора и описания;

Недооценка теории: задача науки описание и предсказание, но не объяснение фактов;

Однонаправленная зависимость теории от эмпирии (эмпирия задает теорию, но сама от нее не зависит);

Процедура верификации (доказательство, подтверждение истинности);

Утверждение внеисторичности познания как некоторой естественной способности человека.

В 20 веке возникает неопозитивизм, который проставил акцент на роли знаково-теоретических средств научного мышления (прежде всего, языка), отношениях теоретического аппарата и эмпирического базиса, функции математизации и формализации знания. Основным средством описания и анализа научного знания в неопозитивизме становится аппарат математической логики.

6. Постнеклассическая стадия развития науки (формируется в 4 глобальной научной революции, по В.С. Степину) началась в последней трети 20 в. ). Это современная стадия в развитии научного знания, добавляющая к идеалам неклассической науки требования учета ценностно-целевых установок ученого и его личности в целом. Эти требования не только не противоречат идеалам объективности научного знания, но и являются его условием.

В этот период изменяется сам характер научной деятельности в силу появления принципиально новых средств добывания, хранения и использования научных знаний практически во всех сферах человеческой жизни. Сложные и дорогостоящие приборные комплексы обслуживаются и используются большими коллективами и начинают функционировать аналогично средствам промышленного производства. На первый план начинают выдвигаться междисциплинарные исследования и проблемно-ориентированные формы исследовательской деятельности. В выборе целей исследования, наряду с познавательными, все большую роль играют экономические и социально-политические факторы.

Работа в рамках комплексных программ приводит к сращиванию в единой системе деятельностей теоретических и экспериментальных, фундаментальных и прикладных знаний, интенсификации прямых и обратных связей между ними.

Представление о постнеклассической картине мира тесно связано с развитием постпозитивистской философии. Нацеленность на получение объективного знания была заменена идей множественности истины и путей ее получения. Наиболее ярким представителем этого направления выступил П. Фейерабенд, который ввел представление об иррациональных критериях развития науки.

Вместо принципов верификации и фальсификации гипотез П. Фейерабендом был выдвинут принцип контриндукции, или противоиндукции, предполагающий возможность объяснения накопленных в рамках одной теоретико-эмпирической школы фактов с позиций другой, конкурирующей теории; поиск альтернативных объяснений в прошлом; изменение смысловых контекстов вместо отбрасывания не соответствующих фактам теорий. Им было также предложено привлекать такие «вненаучные» средства, как мифологические, религиозные или дилетантские построения.

Как следствие, психологию, по словам А.В. Юревича, «захлестнула волна иррационализма».

Таким образом, нормальная наука - стадия развития научного знания, на которой в основном осуществляются накопление и систематизация знания в рам­ках сложившейся парадигмы и разработка парадигмальной теории в целях разрешения некоторых оставшихся неясностей и улучшения ре­шения проблем, которые ранее были затронуты лишь поверхностно. Решение вопросов в парадигме происходит по жестким правилам-предписаниям, и, следовательно, нет нацеленности на принципиально новое знание.

Открытия начинаются с осознания аномалий, т. е. с установления, того факта, что природа каким-то образом нарушила навеянные парадигмой ожидания. Это приводит к расширению исследований в обла­сти аномалии. Аномалия может проявиться только на фоне парадигмы. Чем более точна и развита парадигма, тем более чувствительным индикатором для обнаружения аномалии она выступа­ет. Как и в производстве, в науке смена инструментов (парадигм) - это крайняя мера, которая применяется только при возникнове­нии серьезных системных кризисов.

В психологии на сегодняшний день выделяют несколько парадигмальных дихотомий:

1. Психология описательная и объяснительная.

Описательная психология , соответственно наукам об органической жизни, располагает следующими методическими вспомогательными средствами: описанием, анализом, классификацией, сравнением и учением о развитии; ей предстоит особо развиться в сторону сравнительной психологии и учения о психическом развитии. Описательная парадигма сегодня – нарративный подход Брунера. Нарративная методология предполагает опосредствованность психологического знания, в отличие от непосредственного переживания в старой парадигме описательной психологии.

Объяснительная или естественнонаучная психология оперирует материалом, доставляемым ей психологией описательной; на нем она исследует общие законы, управляющие развитием и течением психической жизни, и она же устанавливает отношения зависимости, в которых душевная жизнь находится в отношении к своему организму и к внешнему миру; она состоит из объяснительной науки о душевной жизни и из науки о взаимоотношениях между этой жизнью, организмом и внешним миром.

2. Морфологическая и динамическая парадигмы.

Начало разделения психологических подходов на морфологическую и динамическую парадигмы было заложено еще в психологии сознания, когда выделился структурализм В. Вундта, где была представлена морфологическая трактовка сознания и функционализм У. Джеймса, где были даны зачатки динамического объяснения, связанного с возникновением системы напряжения (позже их развивает К. Левин).

На сегодняшний день морфологический подход сформулирован А.А. Асмоловым и А.В. Петровским. Морфологическая парадигма в их варианте предполагает исследование психологических явлений как разнообразные структурно оформленные системы, т.е. системы, в которые включены те или иные компоненты. Т.о., изучается строение феномена.

Динамическая парадигма исследует функционирование системы, ее изменение.

Обе парадигмы проявляются в теории деятельности: морфологическая парадигма исследует деятельность как инвариантную систему и ее компоненты (мотивы, цели, установки и др.), а в динамическом подходе изучаются динамические компоненты в активности человека, где единицами движения деятельности понимаются установки (К. Левин).

3. Естественно–научная и гуманитарная парадигмы.

Таблица 2 – Сравнительный анализ естественно-научной и гуманитарной парадигм

	Естественнонаучная	Гуманитарная
	Естествознание – знания о природе	Обществознание – система знаний о культуре и истории
Предмет познания	Внешний мир по отношению к сознанию человека. Повторяющиеся явления, за которыми можно увидеть законы природы	Продукты разумной человеческой деятельности, искусственный по происхождению мир. Невоспроизводимые явления, за которыми можно увидеть определённое количество смыслов.
Познавательные функции науки	Обобщения, прогнозы, объяснения, организация фактов в структуру теорий, познание – выявление связей между причиной и следствием, поиск закономерностей.	Интерпретация фактов и явлений, понимание и сопереживание. Поиск и творение смыслов.
Особенности научного знания	Упорядоченность и структура, чёткие основания систематизации. Независимо от познающего субъекта (объективно). Логически доказуемо и обоснованно. Непротиворечиво в пределах одной или нескольких связанных теорий. Позволяет предвидеть и делать прогнозы. Стремится исключить из результатов научной деятельности всё связанное с личностью учёного.	Аморфное пространство интерпретаций и смыслов. Субъективно – зависимо от точки зрения и позиции субъекта. Интуитивно доступно. Допускает варианты толкования, критерии правильности недопустимы. Позволяет понять цели и намерения другого человека. Знание как продолжение личности учёного.
Формы и методы познания	Логика и объяснение. Обобщающий метод. Опора на законы и принципы.	Интуиция и понимание. Описательный метод. Качественный метод. Опора на позиции и мировоззрение.

В психологии гуманитарная парадигма предполагает:
- отказ от культа эмпирических методов и связывания признака научности только с верифицируемостью знания, т. е. это отказ от сужения критериев научного метода;
- легализация интуиции и здравого смысла в научном исследовании;
- возможности широких обобщений на основе анализа индивидуальных случаев;
- единство воздействия на изучаемую реальность и ее исследования;
- возврат к изучению целостности личности в ее «жизненном контексте» (при доминировании телеологичности психологического объяснения);

Расширение поля возможных гипотез как научных;

Поворот лицом к человеку, а не к миру вещей.

Примеры: теории К. Роджерса, З. Фрейда, А. Маслоу и т.д.
Естественно-научная парадигма предполагает:
- реализацию экспериментального метода;
- классическую картину мира.
С ней связаны психофизиология, нейропсихолоигя и др.

Современная психология представлена множеством теорий, которые являют собой разнообразные парадигмальные подходы. Они объясняют те или иные явления, зачастую, прямо противоположным образом, однако, единожды появившись, остаются в науке надолго, иногда на целые столетия. Такая многоплановость является специфической особенностью психологии как науки.

На сегодняшний день в психологии принято выделять следующие научные направления:

1. Психодинамическое (психоанализ, аналитическая психология, теория объектных отношений и др.). В основе концепций, представляющих данное направление, лежит феномен «бессознательного».

2. Когнитивно-поведенческое направление (бихевиоризм, когнитивная психология и др.). Сюда относятся все теории, в которых детерминантами поведения определены либо когниции, либо стимулы внешней среды.

3. Опытно-гуманистическое (гештальт-психология, экзистенциальная психология, гуманистическая психология). Основным способом получения данных во всех концепциях, представляющих данное направление, является сбор феноменологии.