Устный и письменный язык. Литературно-письменный язык московского периода — язык великорусской народности

6.2. Разговорный жестовый язык глухих как пример знаковой системы, замещающей естественный язык Несомненно, что не все наше мышление вербально. Бесспорно тем не менее следующее. Чтобы интеллект ребенка мог нормально развиваться, ребенок должен вовремя и нормально

Письменный язык

Язык, на котором существует письменность. Иногда противопоставляется языку литературному, так как не все языки, на которых существуют письменности, стали литературными. Процесс сложения письменного языка проявляется в двух взаимосвязанных аспектах. Это создание общего норматива - письма, включающее правила номинации и правила орфографического характера, и сложение письменности: создание системы более частных семиотических нормативов. Письменный язык в целом, будучи в основном искусственной знаковой системой, образует сложную семиотическую систему с включенными в нее производными от нее знаковыми системами. Наличие письменности и давность ее принятия является важным социолингвистическим параметром, определяющим функциональную мощность языка. Выбор графической основы при разработке письменности для ранее бесписьменного языка или смена графики для П.я. всегда определяется социокультурной, экономической, религиозной ориентаций данного сообщества, актульной на данном историческом этапе. Напр., выбор кириллического алфавита для древнерусского, сербского, румынского языков был предопределен принятием православия соответствующими народами и культурными, религиозными контактами.

<=> бесписьменный язык

Словарь социолингвистических терминов. - М.: Российская академия наук. Институт языкознания. Российская академия лингвистических наук . Ответственный редактор: доктор филологических наук В.Ю. Михальченко . 2006 .

Смотреть что такое "Письменный язык" в других словарях:

Письменный язык - – неродной язык, употребляющийся в жизни этноса в письменном виде. Строго говоря, термин «письменный язык» можно употреблять лишь применительно к чужому языку, привнесенному извне, который временно обслуживает нужды народа. Например, у поляков до … Языковые контакты: краткий словарь

письменный язык - разновидность языка со спецификой употребления слов и выражений, характерной для письменной речи … Толковый переводоведческий словарь

Западнорусский письменный язык - Западнорусский язык Самоназвание: руский языкъ … Википедия

Западнорусcкий письменный язык - Западнорусский письменный язык Самоназвание: рускыи языкъ, руская мова, простая мова Страны: Великое княжество Литовское, Галиция (Польша), Молдавия Официальный статус: Великое княжество Литовское … Википедия

ПИСЬМЕННЫЙ - ПИСЬМЕННЫЙ, письменная, письменное. 1. прил. к письмо в 3 знач. Письменные занятия. 2. Выраженный посредством письма (в 4 знач.), записанный. Письменные знаки. Письменная работа. Изложить свое мнение в письменном виде или письменно (нареч.). 3.… … Толковый словарь Ушакова

Язык - 1) орган, имеющийся у многих животных и расположенный во рту; у человека служит средством невербальной коммуникации путем показывания его; 2) пленный, посредством допроса которого предполагается получить сведения; 3) система сигналов,… … Мир Лема - словарь и путеводитель

Язык Древней Руси - Древнерусский язык Самоназвание: Рус(ь)(с)кыи языкъ Страны: Регионы: Восточная Европа Вымер: развился в современные восточнославянские языки Классификация … Википедия

Язык в Израиле - Вывеска в Министерстве внутренних дел/Министерстве абсорбции в Хайфе. Сверху вниз: иврит, арабский, английский и русский. Израиль многоязычная страна. Иврит и арабский оба государственные, кроме того, распространены английский, испанский,… … Википедия

Язык-посредник в межэтническом общении - Возникновение языка посредника (Я. п.) (англ. mediator language) в процессе взаимодействия разл. этносов имеет давнюю историю. Непрерывное перемещение отдельных родов, племен и народов, пользующихся разл. языками, приводило к их соприкосновению и … Психология общения. Энциклопедический словарь

Язык хауса - Хауса Самоназвание: Hausa / هَوُس Страны: Бенин, Буркина Фасо, Гана, Камерун, Нигер, Нигерия, Того Официальный статус: Северные штаты Нигерии; Нигер (национальный язык) … Википедия

Книги

• Письменный перевод с немецкого языка на русский язык , А. Ф. Архипов. 336 стр. Пособие включает в себя систему общих положений, рекомендаций и упражнений для развития первичных навыков письменного перевода с немецкого языка текстов информационного характера,…

Новый этап в развитии русского общенародного и литературно-письменного языка начинается со второй половины XIV в. и связан с формированием централизованного государства вокруг Москвы. Феодальная раздробленность сменяется новым объединением восточнославянских земель на северо-востоке. Это объединение явилось причиной образования великорусской народности, в состав которой постепенно вливаются все носители русского языка, находившиеся под властью татаро-монголов. Параллельно в XIII—XV вв. те части восточнославянского населения, которым удалось избежать татаро-монгольского завоевания (на западе), входят в состав литовско-русского княжества, на территории которого образуется западно-русская народность, вскоре распавшаяся на белорусскую (под властью Литвы) и украинскую (под властью Польши) народности. Таким образом, сначала феодальная раздробленность, а затем татаро-монгольское завоевание и захват западнорусских земель Литвой и Польшей становятся причиной разделения когда-то единой древнерусской (восточнославянской) народности на три восточнославянских: великорусскую, белорусскую и украинскую. Общность исторической судьбы трех братских народностей обусловила самую тесную близость между всеми тремя языками восточнославянских народов и вместе с тем обеспечила их независимое, самостоятельное развитие.

Письменный литературный язык всех восточнославянских ветвей в XIV—XV вв. продолжает развиваться на той же общей основе древнерусского языка и до XVII в. остается единым, распадаясь лишь на зональные варианты.

В процессе формирования великорусской народности и ее языка видную роль играет Москва. С IX в. территория, на которой сейчас расположена столица нашей страны, стала местом поселения восточнославянских племен. Как показывают археологические раскопки, на этой территории издавна приходили в соприкосновение представители двух племенных объединений: северную и восточную часть занимали кривичи, южную и западную — вятичи. Их погребальные курганы включены в кольцо современной “большой Москвы”. Таким образом, уже с самого начала своего развития Московская земля стала ареалом межплеменного общения.

В октябре 1947 г. торжественно отмечалось 800-летие города Москвы, однако эта дата условна: под 1147 г. мы читаем первое упоминание имени Москвы на страницах письменных источников, а именно “Суздальской летописи”, где сообщается под названным годом о том, что суздальский князь Юрий Долгорукий назначил встречу своему союзнику, черниговскому князю Святославу Ольговичу, “на Москве”, которая в то время представляла собою лишь княжеский укрепленный замок близ границы Суздальской земли с землею Черниговской. Этим и объясняется выбор места встречи.

Город Москва быстро рос и развивался благодаря выгодному географическому положению у перекрестка двух водных торговых путей с юго-запада (из Киевской земли) на северо-восток (в район Средней Волги) и с северо-запада (из Новгорода) на юго-восток (в низовье Оки и Волги).

Это также способствовало притоку населения в Москву из различных восточнославянских земель и образованию на ее территории смешанного диалекта.

Ко времени татаро-монгольского завоевания Москва становится богатым торгово-промышленным центром, сравнительно быстро оправившимся после его разгрома кочевниками зимой 1238 г. Период татарского владычества тоже оказывает благоприятное, воздействие на рост Москвы, так как московские князья сумели сделать татаро-монгольских ханов орудием своей объединительной политики. К концу XIII в. Московское княжество выделяется в самостоятельный удел из состава Владимиро-Суздальского княжества. Правда, на первых порах это княжество было самым мелким и незначительным, доставшись во владение младшему сыну великого князя Александра Невского, Даниилу. Его сыновья, Юрий и особенно Иван, прозванный Калитою (кошельком) за свою бережливость, очень много сделали для усиления могущества Москвы. Иван Калита получает из рук ханов ярлык на великое княжение Владимирское. Потомки его прочно удерживают великокняжескую власть в своих руках, и Москва становится общерусским центром.

С 1326 г. Москву избирает своей резиденцией тогдашний глава русской церкви, митрополит Петр. И это тоже способствовало привлечению культурных сил и материальных средств к церкви, освятившей своим авторитетом власть формирующегося централизованного государства.

Наконец, в 1380 г. победа, одержанная над полчищами золотоордынского темника Мамая внуком Ивана Калиты Дмитрием Ивановичем Донским, возглавившим объединенные русские силы, показала и доказала всем русским людям правильность политики московских князей.

Восточнославянское население продолжало сосредоточиваться вокруг Москвы, спасаясь от татарских набегов за окружавшими в то время город глухими борами. Как показывает анализ древнейших памятников московской письменности, вначале жители Москвы пользовались диалектом северо-восточной группы, владимиро-суздальского типа. Однако чем далее, тем более чувствуется воздействие на эту первоначально севернорусскую диалектную основу южнорусской речевой стихии, все усиливающейся в московском говоре.

Анализ языка ранней московской письменности показывает, как уже отмечено, что первоначально население Москвы, во всяком случае в пределах княжеского двора, придерживалось севернорусского окающего произношения. Например, в Духовной грамоте Ивана Калиты 1327—1328 гг. мы встречаем такие написания: Офонасей, Остафьево и др. Однако уже в записи с похвалою князю Ивану Калите на “Сийском евангелии” 1340 г. можно заметить отражение акающего южнорусского произношения: “в земли впустивший”. В памятниках XV и особенно XVI вв. аканье становится господствующей чертой московского произношения, причем такое произношение распространяется и на севернорусскую по происхождению лексику: см. написание парядня (домашнее хозяйство) в Коншинском списке “Домостроя”.

Московский говор становится диалектной основой языка всей великорусской народности, и по мере включения тех или иных русских земель в состав формирующегося централизованного Московского государства черты ведущего говора распространяются на всей великорусской территории. Этот же среднерусский смешанный говор превращается в диалектную базу для литературно-письменного языка, обслуживающего потребности всей великорусской народности. Древнерусский литературно-письменный язык, пересаженный на новую почву, образует московскую разновидность письменного языка, первоначально развившуюся рядом с другими его ответвлениями. По мере расширения территории Московского государства все ответвления письменного языка постепенно вытесняются московской разновидностью, в особенности после введения книгопечатания с конца XVI в. Другие же разновидности древнерусского литературно-письменного языка, развивавшиеся на территории Литовского государства и Польши, затем становятся истоком постепенно формирующихся параллельно с языком великорусской народности, белорусского (с XV в.) и украинского (с XVI в.) языков.

Обратимся к более подробному анализу языка ранней московской письменности. Наряду с духовными грамотами первых московских князей, Ивана Калиты, его сыновей — Симеона Ивановича Гордого и Ивана Ивановича, и его внука Дмитрия Донского, к памятникам ранней письменности относится и вышеназванная запись на “Сийском евангелии”, датируемая 1340 г. В записи сообщается, что церковная книга евангелие-апракос была переписана “в градЬ МосквЬ на Двину... повелением” великого князя Ивана, что показывает значение Москвы как общерусского центра, снабжавшего церковными книгами даже далекий Север. Наряду с этим запись содержит восторженную характеристику деятельности московского князя, представляющую собою своеобразное литературное произведение,— “Похвалу Ивану Калите”. Она содержится на л. 216 рукописи с обеих его сторон, занимая по два столбца, и представляет собою редчайший случай сохранения до наших дней древнерусского литературного памятника в автографе. Это особенно ценно для истории литературного языка, ибо анализ памятника не требует предварительного текстологического исследования. Дьяки Мелентий и Прокоша проявили себя как опытные авторы, незаурядные знатоки различных языков и литературно-традиционных текстов. Например, встречается еврейское словосочетание сего upyк, которое, видимо, следует читать, как сено аруко, т. е. обозначение талмудического календарного термина “долгий год”, когда, согласно еврейскому календарю, вставляется дополнительный месяц, “второй адар”, с целью выровнять отставание лунного года от солнечного (а, 4), еврейское название месяца нисана (а, 7); римское обозначение даты: “в Е_. и. каландъ м(с_)ца марта” (а, 5—6). Анализ календарных данных записи позволяет датировать ее с полной точностью: она составлена 25 февраля 1340 г.

В тексте записи богато представлен цитатный фонд. Появление в русской земле (“в земли апустЬвшии”) праведного князя, творящего суд “не по мзде”, якобы предвозвещено библейским пророком Иезекиилем. В ветхозаветной книге, надписанной именем названного пророка и хорошо знакомой древнерусским читателям в древнеславянском тексте “Толковых пророков”, древнейший список которых был переписан в Новгороде еще в 1047 г. попом Упирем, мы не находим в точности тех слов, которые мы читаем в записи (а, 13—18). Вероятно, писцы цитировали свой источник не дословно, ибо все же в нем обнаружено немало мест, сходных с записью по смыслу и по стилю.

Далее читается точная и пространная цитата из известного памятника древнерусской литературы Киевского периода — “Слова о Законе и Благодати” (а, 22—б, 1). Словами названного литературного источника писцы сравнивают деятельность Ивана Калиты как просветителя Москвы с его предшественниками — апостолами, просветителями древнего Рима, Азии, Индии и Иераполя. Данное место “Слова о Законе и Благодати” многократно цитировалось русскими и южнославянскими авторами в XIII—XV вв. Цитата в названной записи наиболее верно передает источник. В свою очередь в произведениях позднейшей московской письменности этот же текст цитируется не по источнику, а по записи на “Сийском евангелии”. Таким образом, запись может рассматриваться в качестве своеобразного фокуса, преломившего в себе луч предшествующей эпохи и передавший его отблеск будущему.

Однако авторы “Похвалы...” не удовлетворились одной лишь цитатой из памятника XI в. Традицию, идущую от Илариона Киевского, они смело объединяют с иными традиционными линиями, восходящими к “Повести временных лет” и к преданиям, жившим в роде князей из потомства Владимира Мономаха. Такова реминисценция легенды о посещении Русской земли апостолом Андреем Первозванным (б, 1—3). Далее Иван Калита сопоставляется с императором Константином, основателем Царьграда (б, 9—10), с византийским императором, законодателем Иустинианом (б, 25), с известным византийским монархом Мануилом Комнином (в, 16—22).

Все отмеченное доказывает хорошую осведомленность авторов записи в древней славяно-русской переводной литературе. Им, несомненно, известны и переводные византийские хроники (Георгия Амартола, Иоанна Малалы, Никифора, Манассии), где говорится о названных деятелях мировой истории. Проявили Мелентий и Прокоша свое знание и такого переводного произведения, как “Сказание об Индийском царстве”, где император Мануил выступает совопросником легендарного “царя и попа Иоанна”, благочестивого владетеля Индийской земли. Эта повесть сербского происхождения пришла на Русь не позднее начала XIII в. и отразилась в “Слове о погибели Рускыя земли”, в котором говорится о страхе императора Мануила перед предком князя Ивана — Владимиром Мономахом. Есть основание полагать, что авторы записи опирались не только на переводную книжность, но и на устные легенды, в которых имя царя Мануила переплеталось с именами русских князей Владимира Мономаха и Андрея Боголюбского.

Если в отношении литературной начитанности Мелентий и Прокоша показали себя последователями и продолжателями стилистических традиций Киевской Руси, то отдельные наблюдения над языком записи позволяют усмотреть в нем явления, характерные для последующего периода в развитии московской письменности XIV—XVI вв. Например: аканье в начале слова апустЬвшии (а, 14), а также написание князь великой (б, 16) с флексией -ой вм. -ый, что тоже приближает наш памятник к московскому говору последующего времени.

Обращает на себя внимание в записи следование писцов в отдельных случаях нормам среднеболгарского правописания. Это касается передачи букв я и iA через букву Ь. Отметим, например, бжественаЬ писания (б. 20), любА и оудержаЬ (деепричастие — в, 20—21), поминаЬ (то же — г. 8). Подобные языковые черты принято считать проявлением второго южнославянского влияния на русскую письменность, возникшего, однако, позднее, с конца XIV в.

Отметим еще своеобразный грамматический оборот с паратактическим соединением существительных: повелениемъ рабомъ бимъ (а, 10). Подобные паратактические сочетания обычны для языка русской письменности и устного творчества, начиная с XV в.

Наконец, своеобразие синтаксического строя в “Похвале...” характеризуется нагромождением независимых причастных оборотов и оборотов дательного самостоятельного, не связанных по смыслу с подлежащим (например, в, 1—15). Подобные же явления синтаксической стилистики станут нередкими в памятниках XV—XVI вв., в особенности в панегирической житийной литературе.

Итак, анализ языка наиболее раннего памятника московской литературы позволяет сделать два основных вывода: эта литература неразрывно связана со стилистическими традициями киевской эпохи, она рано вырабатывает в себе стилистические черты, характерные для ее позднейшего развития в XV— XVI вв.

Формирование централизованного государства вокруг Москвы кладет конец ранее существовавшим изолированным многочисленным удельным княжениям. Это политическое и экономическое объединение разрозненных прежде русских земель неизбежно повлекло за собою развитие и обогащение разнообразных форм деловой переписки.

Если в период феодальной раздробленности удельный князь, владения которого иногда не простирались далее одного населенного пункта или течения какой-либо захолустной речушки, мог ежедневно видеться со всеми своими подданными и устно передавать им необходимые распоряжения, то теперь, когда владения Московского государства стали простираться от берегов Балтики до впадения Оки в Волгу и от Ледовитого океана до верховий Дона и Днепра, для управления столь обширной территорией стала необходима упорядоченная переписка. А это потребовало привлечения большого числа людей, для которых грамотность и составление деловых бумаг стали их профессией.

В первые десятилетия существования Московского княжества с обязанностями писцов продолжали справляться служители церкви — дьяконы, дьяки и их помощники — подьяки. Так, под Духовной грамотой Ивана Калиты читаем подпись: “а грамоту псалъ дьякъ князя великого Кострома”. Дьяками по сану были авторы “Похвалы...” Мелентий и Прокоша. Однако уже скоро письменное дело перестало быть привилегией духовенства и писцы стали вербоваться из светских людей. Но в силу инерции языка термин, которым обозначали себя эти светские по происхождению и образу жизни чиновники Московского государства, сохранился. Словами дьяк, подьячий продолжали называть писцов великокняжеских и местных канцелярий, получивших вскоре наименование приказов. Дела в этих учреждениях вершились приказными дьяками, выработавшими особый “приказный слог”, близкий к разговорной речи простого народа, но хранивший в своем составе и отдельные традиционные формулы и обороты.

Неотъемлемой принадлежностью приказного слога стали такие слова и выражения, как челобитная, бить челом (просить о чем-либо). Стало общепринятым, чтобы проситель в начале челобитной перечислял все многочисленные титулы и звания высокопоставленного лица, к которому он адресовал просьбу, и обязательно называл полное имя и отчество этого лица. Наоборот, о себе самом проситель должен был неизменно писать лишь в уничижительной форме, не прибавляя к своему имени отчества и добавляя к нему такие обозначения действительной или мнимой зависимости, как раб, рабишко, холоп.

В указанный исторический период особенное распространение получает слово грамота в значении деловая бумага, документ (хотя это слово, заимствованное в начальный период славянской письменности из греческого языка, и раньше имело такое значение). Появляются сложные термины, в которых существительное определяется прилагательными: грамота душевная, духовная (завещание), грамота договорная, грамота складная, грамота приписная, грамота отводная (устанавливавшая границы земельных пожалований) и т. д. Не ограничиваясь жанром грамот, деловая письменность развивает такие формы, как записи судебные, записи расспросные.

К XV—XVI вв. относится составление новых сводов судебных постановлений, например, “Судебник” Ивана III (1497г.), “Псковская судная грамота” (1462—1476 гг.), в которых, опираясь на статьи “Русской правды”, фиксировалось дальнейшее развитие правовых норм. В деловой письменности появляются термины, отражающие новые социальные отношения (брат молодший, брат старейший, дети боярские), новые денежные отношения, сложившиеся в московский период (кабала, деньги и т. д.). Производными терминами можем признать такие, как люди деловые, люди кабальные и т. д. Развитие обильной социальной терминологии, вызванное к жизни усложнением общественно-экономических отношений, связано с непосредственным воздействием на литературно-письменный язык народно-разговорной речевой стихии.

Б. А. Ларин, рассматривая вопрос о том, насколько можно считать язык деловых памятников XV—XVII вв. непосредственным отражением разговорного языка той эпохи, пришел к отрицательному выводу. По его мнению, полностью разделяемому и нами, несмотря на относительно большую близость языка памятников этого типа к разговорной речи, даже такие из них, как расспросные речи, испытали на себе непрерывное и мощное воздействие письменной орфографической традиции, ведущей свое начало еще от древнеславянской письменности Х—XI вв. Свободным от подобного традиционного воздействия не мог быть ни один письменный источник Древней Руси во все периоды исторического развития.

Обогащение и увеличение числа форм деловой письменности косвенно влияло на все жанры письменной речи и в конечном счете способствовало общему поступательному развитию литературно-письменного языка Московской Руси. Те же писцы, дьяки и подьячие в свободное от работы в приказах время брались за переписывание книг, не только летописей, но и богословско-литургических, при этом они непроизвольно вносили в тексты навыки, полученные ими при составлении деловых документов, что приводило ко все возрастающей пестроте литературно-письменного языка.

Этот язык, с одной стороны, все более и более проникался речевыми чертами деловой письменности, приближавшейся к разговорному языку народа, с другой — подвергался искусственной архаизации под воздействием второго южнославянского влияния.

Здесь следует подробнее сказать именно о языковой стороне этого весьма широкого по своим социальным причинам и последствиям историко-культурного процесса, поскольку другие его стороны раскрыты в имеющейся научной литературе более обстоятельно.

Первым обратил внимание на лингвистический аспект проблемы второго южнославянского влияния акад. А. И. Соболевский в монографии “Переводная литература Московской Руси” (М., 1903). Затем этими вопросами занимался акад. М. Н. Сперанский. В советский период им были посвящены работы Д. С. Лихачева. Разработке проблемы уделяют внимание также югославские и болгарские исследователи.

Теперь уже может считаться общепризнанным, что процесс, обычно обозначаемый как второе южнославянское влияние на русский язык и русскую литературу, тесно связан с идеологическими движениями эпохи, с возрастающими и крепнущими отношениями тогдашней Московской Руси с Византией и южнославянским культурным миром. Этот процесс должен рассматриваться как одна из ступеней в общей истории русско-славянских культурных связей.

Прежде всего следует заметить, что второе южнославянское влияние на Русь должно быть сопоставлено с первым влиянием и вместе с тем противопоставлено ему. Первым южнославянским влиянием следует признать воздействие южнославянской культуры на восточнославянскую, имевшее место при самом начале восточнославянской письменности, в Х— XI вв., когда на Русь из Болгарии пришла древнеславянская церковная книга.

Само образование древнерусского литературно-письменного языка обязано воздействию древней южнославянской письменности на разговорную речь восточного славянства. Однако к концу XIV в. это воздействие постепенно сходит на нет, и письменные памятники того времени вполне ассимилировали древнеславянскую письменную стихию народно-разговорной восточнославянской речи.

В годы расцвета древнерусского Киевского государства южнославянские страны, в частности Болгария, подверглись разгрому и порабощению Византийской империей. С особенной силой византийцы преследовали и уничтожали в это время все следы древней славянской письменности на Болгарской земле. Поэтому в XII—начале XIII в. культурное воздействие одной ветви славян на другую шло в направлении из Киевской Руси на Балканы. Этим объясняется проникновение многих произведений древнерусской письменности к болгарам и сербам именно в данную эпоху. Как отмечал М. Н. Сперанский, не только такие памятники литературы Киевской Руси, как “Слово о Законе и Благодати” или “Житие Бориса и Глеба”, но и переводные произведения — “История Иудейской Войны” или “Повесть об Акире Премудром” — в названный период приходят из Киевской Руси к болгарам и сербам, использовавшим культурную помощь Руси при своем освобождении от византийской зависимости в начале XIII в.

В середине XIII в. положение снова изменяется. Русская земля переживает жестокое татаро-монгольское нашествие, сопровождавшееся уничтожением многих культурных ценностей и вызвавшее общий упадок искусства и письменности.

К концу XII в. болгарам, а затем и сербам удается добиться государственной независимости от Византийской империи, завоеванной в 1204 г. крестоносцами (западноевропейскими рыцарями). Около середины XIII в. начинается вторичный расцвет культуры и литературы в Болгарии — “серебряный век” болгарской письменности (в отличие от первого периода ее расцвета в Х в., называемого “золотым веком”). Ко времени “серебряного века” относятся обновление старых переводов с греческого и появление многих новых переводных произведении, причем заимствуются преимущественно произведения аскетико-мистического содержания, что стоит в связи с распространением движения исихастов (монахов-молчальников). Серьезной реформе подвергается литературный язык, в котором утверждаются новые строгие орфографические и стилистические нормы.

Орфографическая реформа болгарского языка обычно связывается с деятельностью литературной школы патриарха Евфимия в тогдашней столице Среднеболгарского царства — Тырнове. Время расцвета Тырновской школы около 25 лет, с 1371 по 1396 г., до момента завоевания и порабощения Болгарии турками-османами.

Параллельно в XIII—XIV вв. начинает развиваться славянская культура и литература в Сербии. Славянское возрождение на Балканах в это время происходило, как и в XI— XII вв., под воздействием Руси.

К концу XIV в., когда Русь начинает оправляться после татаро-монгольского погрома и когда вокруг Москвы складывается единое централизованное государство, среди русских ощущается нужда в культурных деятелях. И тут на помощь приходят уроженцы славянского Юга — болгары и сербы. Из Болгарии происходил митрополит Киприан, возглавлявший в конце XIV—начале XV вв. русскую церковь. Киприан был тесно связан с Тырновской литературной школой и, возможно, являлся даже родственником болгарского патриарха Евфимия. По почину Киприана на Руси было предпринято исправление церковнобогослужебных книг по нормам среднеболгарской орфографии и морфологии. Продолжателем дела Киприана был его племянник, тоже болгарин по рождению, Григорий Цамблак, занимавший пост митрополита киевского. Это был плодовитый писатель и проповедник, широко распространивший идеи Тырновской литературной школы. Позднее, в середине и в конце XV в., в Новгороде, а затем в Москве трудится автор многочисленных житийных произведений Пахомий Логофет (серб по рождению и по прозванию: Пахомий Серб). Могут быть названы и другие деятели культуры, которые нашли в эти века убежище на Руси, спасаясь от турецких завоевателей Болгарии и других южнославянских земель.

Однако нельзя сводить второе южнославянское влияние только к деятельности выходцев из Болгарии и Сербии. Это влияние было весьма глубоким и широким социально-культурным явлением. К нему относится проникновение на Русь идей монашеского молчальничества, воздействие византийского и балканского искусства на развитие русского зодчества и иконописи (вспомним творчество художников Феофана Грека и Андрея Рублева) и, наконец, развитие переводной и оригинальной литературы и письменности. Для того чтобы этот прогрессивный, поступательный процесс смог широко проявиться во всех областях культуры, необходимы были и внутренние условия, заключавшиеся в развитии тогдашнего русского общества.

Очевидно, в тогдашней Московской Руси господствовавшие классы и идеологи складывавшегося в те годы самодержавного строя стремились возвысить над обычными земными представлениями все, связанное с его авторитетом. Отсюда и желание сделать официальный литературно-письменный язык как можно больше отличающимся от повседневной разговорной речи, противопоставить его ей. Имело значение и то обстоятельство, что церкви в это время приходилось бороться со многими антифеодальными идеологическими движениями, выступавшими в форме Ересей (стригольников и др.), а эти последние опирались на поддержку народа, были ближе и к народной культуре, и к народной речи.

Взаимная связь между самодержавным государством и православной церковью привела к созданию представления о Москве как о главе и центре всего православия, о Москве — Новом Иерусалиме и Третьем Риме. Эта идея, проявившая себя одновременно со Вторым южнославянским влиянием, способствовала утверждению московского абсолютизма и служила тормозом для развития общенародного языка, отдалив его официальную разновидность от просторечия.

Однако вместе с тем второе южнославянское влияние не было лишено и положительных сторон, обогатив лексику и стилистику языка в его высоких стилях и укрепив связи Московской Руси с южнославянскими землями.

Мешчерский Е. История русского литературного языка

Ответ заключается в отличии письменного и разговорного языков. Если вы написали текст и хорошенько порепетировали, то к нужному сроку вы будете достаточно хорошо знать его наизусть; но если вы начали с того, что составили письменный вариант, то это все равно будет звучать как заученный текст. Если же использовать разговорную версию, то это будет звучать как неофициальная беседа.

Для этого нужно записать текст выступления на разговорном языке, однако для этого нужно знать, что он в себя включает.

Причем лучше писать всю презентацию целиком, так как это всегда самый лучший способ со­здания чего-либо: лучшего аргумента, лучшего порядка, лучшей фразы, и у вас гораздо больше шансов придумать и выработать это, заставив себя написать все это заранее, чем когда вы придумываете на ходу.

3.2.1. Отличия разговорного языка от письменного

Прежде всего, разговорный язык имеет свои корни не в литературе или газетах, а в спонтанной речи обычных людей. Если вы работаете с пись­менным вариантом языка, то вы спрашиваете себя, является ли то, что вы написали, ясным, кратким и грамотным; при работе же с разговорным языком вы пропускаете все это через другой фильтр: может ли кто-нибудь действительно сказать такое своему собеседнику? Или, чтобы быть более точными, есть ли тут что-нибудь такое, чего один человек не мог бы ска­зать другому?

В письменной речи часто встречается то, что просто не возможно было бы сказать в обыденной речи:

Архаичный, напыщенный или литературный язык будет мешать коммуникации. Являясь частью аудитории, вы немедленно ощутите, что "для кого бы этот чело­век ни говорил, это наверняка не для меня". Это не значит, что все до­лжно происходить на уровне обычной светской болтовни; напротив, мастерство как раз и состоит в умении написать так, чтобы аудитория ощущала только то, что с ними разговаривает очень интересный человек.

На самом деле, написать на хорошем разговорном языке может означать написать неграмотно. Грамматически правильный язык может оказаться плох как разговорный; просто посчитайте, сколько раз кто-нибудь ска­жет вам завтра "с какой целью". Очень немногие скажут так в обыкно­венном разговоре.

Конечно же, вы можете обратиться к народным выражениям, что поможет сделать вашу речь ярче и выразительнее:

Кроме того, в разговорной речи вы можете использовать первое и второе лицо там, где более официальный письменный язык требовал бы исполь­зования третьего:

Совершенно ясно, что ни один уважающий себя писатель, работающий с литературным языком, не поставит на странице выражения: "что за вещи" и "подобные вещи" так близко друг от друга, но в разговорной речи это проходит незамеченным.

3.2.2. Использование разговорной речи

В разговорной речи в отличие от письменной следует избегать абстрактных существительных, поскольку они губительны для комму­никации. Здравомыслящий человек, который в частной беседе скажет вам: "Сначала мы убедимся, что вам достаточно хорошо слышно", - напишет так: "Мы уделим особое внимание обеспечению адекватных возможнос­тей для восприятия звука".

Полный запрет на употребление абстрактных существительных значительно повышает эффективность воздействия на аудиторию. Для того, чтобы произвести на слушателя именно то впечатление, которое вы хотите, следует помнить, что клю­чевыми здесь будут слова "точно", "именно": конкретное существитель­ное будет метким орудием, а абстрактное - грубым инструментом (сравните, например, «рука» и «мануальная преграда»).

Другим жизненно важным правилом хорошей разговорной речи является использование коротких слов и коротких предложений. Не говорите: «Иногда обстоятельства создают ситуацию, в которой один или несколько членов персонала желают получить возможность выбора между про­должением работы после обычного срока выхода на пенсию, который оп­ределен в их официальном договорном соглашении, в котором могут быть заключены подходящие договоренности относительно возможности дальнейшего поддержания их вклада и вытекающего отсюда улучшения их возможных прибылей". Скажите просто: "Иногда люди хотят продол­жать работать и после шестидесяти лет. Если это так, они могут остать­ся в рамках пенсионного договора".

Помимо этого, есть и некоторые другие полезные правила, которые стоит иметь в виду, когда вы выбираете, какие использовать слова:

Используйте активный залог глаголов чаще, чем пассивный; напри­мер, "нам нужна ваша помощь", а не "мы нуждаемся в вашей помо­щи", а также "каски спасают людям жизни" вместо "жизни спасают­ся касками";

Избегайте технических терминов, если вы не уверены, что аудитория знакома с ними;

Всегда пользуйтесь словами и выражениями, которые вы действитель­но используете в разговоре;

Беспощадно искореняйте жаргон, так как он может смутить аудиторию.

Таким образом, отправным пунктом должна являться разго­ворная речь, а не письменная, не следует говорить того, что в обычном разговоре прозвучало бы официально, на­пыщенно или литературно. Одновременно с этим вы должны быть осто­рожны со словами, которые имеют разное значение: в каком именно значении используется слово необходимо пояснить.

3.2.4. Порядок слов

Важное отличие состоит также в том, что, когда вы читаете написанное, вы можете двигаться своим собственным темпом, который, удобен для вас, вы можете сделать паузу, чтобы поразмышлять, или что­бы посмотреть в словарь, либо вы можете вернуться назад и прочесть еще раз начало предложе­ния, главы или всей статьи.

Устная речь воспринимается вами с ходу. Вы никак не сможете загля­нуть вперед, в конец предложения, или назад, в его начало, а также Вы не можете ни на секунду остановить его или заставить его двигаться медленнее.

Поэтому при написании текста презентации вы должны не только передать всю имеющую отношение к делу информацию ясно, но вы также должны представить ее в наилучшем порядке, обеспечива­ющем мгновенное усвоение.

Например, если вы говорите: "Диккенс, Сократ, Дрейк, Линкольн, Генрих VIII - все они носили бороды", - вы не можете понять, почему упоминаются все эти имена, пока не прозвучит последнее слово предло­жения. Когда это происходит, вы просите слушателей вернуться назад и мысленно пририсовать всем пятерым бороды - если они смогут вспом­нить, кто там был.

Если вы говорите: "Диккенс носил бороду, и то же самое можно сказать о Сократе, Дрейке, Линкольне и Генрихе VIII", - то вы все время как бы рисуете эти бороды.

Точно так же, если кто-то говорит вам: "В прошлом году Гарри Смит взошел на Маттерхорн, переплыл Геллеспонт, пересек Сахару, пробе­жал от Лондона до Брайтона, прошел в каноэ через Ниагарский водопад, и все это он проделал с завязанными глазами и с одной рукой, привязан­ной за спиной", - они могут добиться определенного шокового эффекта, но при этом вам придется возвратиться и еще раз прокрутить все это в своей голове в свете новой полученной информации.

В обычном разговоре главные мысли почти всегда помещают ближе к началу. Прочтите канцелярский вариант: "Что бы ни говорил управляющий ра­ботами, но если верен финансовый проект и исследования рынка гово­рят в нашу пользу, то по крайней мере на основные товары можно не раздумывая увеличивать бюджет". Во-первых, вы должны удерживать в голове все эти подробности до тех пор, пока не узнаете, о чем же со­бственно спорят управляющий работами и оратор; во-вторых, так никто не говорит.

Лучше было бы построить фразу следующим образом: "Что бы ни говорил управляющий работами, можно не раздумы­вая увеличивать бюджет на основные товары, если верен финансовый проект и исследования рынка говорят в нашу пользу". Таким образом, лучше поместить все второстепенные детали после основной мысли.

3.2.3. Расстановка указателей

Также необходимо учесть, что у аудитории также нет возможности делить текст на главы. Для этого можно использовать "расста­новку указателей". Проблема состоит в том, что вы точно знаете, к чему вы должны прийти в ходе своей презентации и каким путем вы идете, а слушатели - нет. Они не могут ни увидеть ваши записи, ни заглянуть вперед, чтобы узнать, что их ждет, как они могли бы поступить с кни­гой или отчетом. Поэтому очень важно обеспечить им некий эквивалент глав.

Для этого требуется всего лишь подводящее итог предложение, сопро­вождаемое заявлением или вопросом, позволяющим перейти к новому разделу: "Итак, мы убедились, что наша теперешняя складская площадь окажется недостаточной, когда мы откроем свои филиалы в северных регионах. Так что же нам делать? Мы сузили практическую возмож­ность выбора всего до трех вариантов. Я сначала кратко их напомню, а затем мы их по очереди обсудим. Возможность первая..." Хорошее деление на главы очень помогает запоминанию, поскольку вы даете аудитории не только информацию, но и указатели, к какому пункту обсуж­дения она относится. Расстановка указателей проясняет ситуацию.

Пример.

Если бы Гамлет проводил презентацию, а не говорил сам с собой, он мог бы организовать ее так:

Быть или не быть - вот в чем вопрос;

Что благородней - духом покоряться

Пращам и стрелам яростной судьбы

Иль, ополчась на море смут, сразить их

Противоборством? Умереть, уснуть -

И только; и сказать, что сном кончаешь

Тоску и тысячу природных мук,

Наследье плоти, - как такой развязки

Не жаждать? Умереть, уснуть -

Уснуть! И видеть сны, быть может?

Вот в чем трудность;

Какие сны приснятся в смертном сне,

Когда мы сбросим этот бренный шум, -

Вот что сбивает нас...

И хотя на самом деле эта методика не творит чудеса с поэзией или дра­мой, но зато определенно позволяет трезво взвесить аргументы.

3.2.4. Подстегивание интереса к фактам

Большую помощь при расстановке указателей оказывает рито­рический вопрос. Например: "Наша нынешняя складская площадь окажется недостаточной. Что же нам де­лать? Что ж..." Он также играет важную роль в определении порядка подачи информации. Следует заметить, что факты гораздо про­ще усвоить, если их хочется узнать, чем нежели когда вам просто пред­ставляют их. Риторический вопрос - хороший помощник, если нужно подстегнуть интерес аудитории.

Сравним два способа подачи фактов. В документальном фильме, в котором восстанавли­вался путь Ганнибала через Альпы, ведущий сказал: "Возможно, имен­но на этой плоской скале Ганнибал провел третью ночь, поскольку Ли­вии пишет, что в третий день они прошли всего пять миль, а у Полибия мы находим, что они разбили лагерь на высокой плоской скале".

Насколько лучше было бы сказать: "А теперь нам предстоит выяснить, где они провели третью ночь. Это должно быть где-то поблизости, пос­кольку у Ливия говорится, что в третий день они прош-ли всего пять миль, а у Полибия мы находим, что лагерь был разбит на высокой плос­кой скале". К этому моменту все уже ищут поблизости скалу, и вполне возможно, что они увидят ее до подсказки ведущего.

3.2.5. Использование примеров и аналогий

Хорошо подобранная параллель, входящая в сферу опыта аудито­рии, часто экономит затраты на визуальные средства, или время, требующиеся на объяснение. Человеку, который только начинал разбираться, что же такое программное обеспечение помогла бы следующая аналогия:

"Сравним программное обеспечение с секретарями. Их ценность зависит от трех факторов:

а) интеллекта и пригодности для работы;

в) их образо­вания - математика, родной язык, иностранные языки, стенография, ма­шинопись, бухгалтерия и т. д.;

с) того, насколько хорошо они знают и выполняют работу в вашей организации.

Теперь относительно программ:

а) является ли программа серьезной раз­работкой - как и с уровнем интеллекта, вы не сможете с этим ничего поделать;

б) есть ли базовая операционная система и стандартное про­граммное обеспечение - такое, как широкая печать и ведение докумен­тации - то есть то, что нужно в компьютере почти каждому пользовате­лю, равно как каждому нужно, чтобы секретарь умел стенографировать и печатать;

в) есть ли возможность совместимости с собственным про­граммным обеспечением, специальными программами для компании, ко­торые будут написаны по заказу, точно также нужно объяснить только что принятой на работу секретарше ее обязанности".

Такая понятная и простая параллель, может, объясняет и не все, но она ясна, лаконична и идеальна для презентации: если кто-то захочет узнать больше, к его услугам огромное количество специальной литературы.

Итак, отличия сценария презентации от письменного документа: он тре­бует словаря, грамматики и синтаксиса разговорной речи и воспринима­ется слушателем сходу; аудитория не может посмотреть, что уже сдела­но, а что еще предстоит, пропустить какой-то раздел или послушать что-то еще раз. В то же время необходимо признать, что принципы литератур­ного языка совпадают с правилами публичного выступления: сжатость, ясность, живость, сила, избегание двусмысленностей – таковы цели сценария презентации, равно как и составления какого-нибудь документа. Но пути достижения этих целей различны.

Различные уровни знаний

Важную роль играет также отличие в уровне знаний присутствующих. Кто-то из слушателей - опытный специалист, кто-то от­носительно хорошо информирован, а кто-то имеет весьма смутное пред­ставление о предмете беседы. Если бы речь шла о статье в журнале, это не имело бы значения: кто-то прочел бы все быстро, кто-то медленно, а кто-то лишь мельком просмотрел бы. Никто бы не стал вас порицать, если бы вы рассказывали об известных им фактах - они купили этот журнал, и их проблемы, если он слишком техничен или в нем вообще нет ничего, что им хотелось бы узнать. Но уж если вы пригласили людей на презентацию, то следует задаться вопросом: хорошо ли вы объясняете все менее опытным, не наго­няете ли вы скуку на специалистов или, не дай Бог, не оскорбляете ли вы их? Не потакаете ли вы наиболее сведущим в этом вопросе слушате­лям в ущерб остальным (которые могут занимать более высокое положе­ние в компании)?

Работники радио сталкиваются с этой проблемой на каждом шагу. Пред­положим, к примеру, что вы пишете о том, почему Черчилль проиграл всеобщие выборы в 1945 г., и ожидаете, что значительная часть вашей аудитории достаточно молода, чтобы не знать предыстории этого вопро­са. Если вы скажете: "Черчилль был лидером Консервативной пар­тии. Он возглавлял коалиционное правительство в течение большей час­ти второй мировой войны. До того, как началась война, он провел в парламенте уже десять лет, не занимая никакого сколько-нибудь серьез­ного поста, хотя перед этим он был министром финансов?", то половина аудитории решит, что это элементарно и слушать дальше не стоит.

Для возбуждения и поддержания интереса слушателей часто приходится использовать уловки. Скажите, например, так: "Как же вы решились отвергнуть человека, который за­нимал столь ответственный пост министра финансов, затем почти на десять лет исчез с политической арены, а вернувшись за несколько ме­сяцев стал премьер-министром коалиционного правительства, и факти­чески привел нацию к победе во второй мировой войне?"

Нужно искать самые разные пути, позволяющие мягко и ненавязчиво сообщать подоплеку вопроса. Есть множество просто неоценимых выра­жений, которые можно часто использовать без вреда для выступления:

"честно говоря";

"главным образом";

"в общем";

"за некоторым исключением" и т.д.

Все это поможет вам избежать нагромождения многочисленных отступ­лений и пояснений, показав при этом специалистам, что вы знаете мате­риал. А если не хочется погружаться в проблему из-за квалифицирован­ного меньшинства, то можно просто подготовить печатный вариант со всеми деталями и вручить его по окончании презентации (ни в коем случае не в начале, иначе они будут читать во время вашего выступле­ния). Но, конечно, в этом случае следует сказать специалистам, что все детали содержатся во вспомогательных документах.

В качестве альтернативы (или дополнения) можно пригласить кол­легу-специалиста в данной области, чтобы он провел техническую пре­зентацию только для специалистов или ответил на технические вопросы после окончания основной презентации.

Звучание - самая естественная форма существования языка долгое время была единственной. На языке только говорили. Но такая речь сиюминутна, она звучит только «здесь» и «сейчас». Потребность передавать речь на расстоянии и сохранять ее на долгие времена привела к изобретению письма - появилась речь письменная.
Сначала письменный язык был только записью звучащей речи, «остановленным мгновеньем». Потом оказалось, что разница - звучать и быть написанным - так огромна, выявились такие ее последствия, что стало возможным говорить о двух языках - преимущественно звучащем, устном, и преимущественно письменном. Язык письменный более вместителен для информации интеллектуальной, устный - для выражения эмоций, настроений, отношений.
Собственно языковые различия письменной и устной речи - это прежде всего различия синтаксические. Устный язык не терпит сложностей, зато культивирует недосказ. Письменный, наоборот, требует полной высказан-ности и притом связности, поэтому допускает разнообразные включения, присоединения, пояснения. Но самое главное - письменный язык потребовал установления правил письма и чтения. Благодаря ему возникли грамматические искусства в привычных нам наименованиях - орфография, пунктуация. Непременное свойство письменного языка - обязательность норм, предписывающих, как писать и читать.
Различны сами законы устного и письменного общения. Поэтому даже в одной и той же ситуации практически невозможно сказать и написать одинаково. Вот как это обыграно в письме драматурга А. Н. Островского его другу Н. А. Дубровскому: «Николка! Что ж ты не ведешь Ветлицкого и где тебя самого черти носят? Будешь ли ты меня слушаться? Ну, погоди же ты! Так нельзя написать, это я только так думал, а писать надо вот так:
«Милостивый государь Николай Александрович, не угодно ли будет Вам пожаловать ко мне сегодня прямо из конторы к обеденному столу, чем премного обяжете глубоко уважающего Вас и преданного А. Островского».
Распределение сфер между языком устным и письменным существенно не только для общения, но и для культуры. Владения устного языка - фольклор, пропаганда, слухи. Все остальное - политика, наука и обучение, художественная"литература во всем ее жанровом богатстве - обслуживается письменным языком.
Итак, в самом простом случае отношения языка устного и письменного похожи на отношения предмета и его отражения. В более сложных ситуациях симметрия этих отношений нарушается. При этом могут быть «предметы без отражения» - диалекты, просторечие, бесписьменные языки. Есть и «отражения без предмета» - это санскрит, древнегреческий, латынь и другие мертвые языки.